–Проходите, проходите, гости дорогие! Вы только на меня не смотрите! Бабка сейчас такая стала, что самой на себя страшно глядеть. В зеркало по утрам не смотрюсь – только когда в магазин выхожу.
Присаживайтесь на кресла, а я вот тут сяду. Это мое логово. Я из спальни переехала на диван, здесь на ночь кресло подвигаю, чтобы одеяло не падало. Телефон рядом – как королева! Хорошо бабка устроилась?
Я что вам скажу: уж такая я по характеру бедовая, что меня в жизни никто обидеть не сумел. Хотя пытались, но я не поддавалась, виду никогда не показывала. Только в душе так больно, так больно. А потом решила про себя: раз человек обидел, значит, неумный. Простить его надо, пожалеть. И с той поры как отлегло! Может, потому так долго и живу?
Уже 92 годка, а помирать-то ой как неохота. Мне ведь ничуть не страшно, туда у меня все готово, я себе представляю, как меня понесут, как закапывать будут, но бабке, видите ли, жить хочется! Сейчас расскажу вам, как зятя обманула. У меня ведь ремонт нужно делать, а я ему говорю: помру – тогда и делайте, что хотите. С тех пор пять лет живу. Это я, выходит, кругом пальца его обвела! Вот какая бабка, такую просто так не отнесешь!
А пошутить я люблю. Посмеешься – и жить легче. Да пусть даже надо мной посмеются, вот как мы с вами сейчас, – что в этом плохого? А вот дедулюшка, Царствие ему небесное, этого не одобрял. Как гости придут, сядем за стол. Просто есть, пить – это ведь скучно. Я что-нибудь этакое скажу – все и смеются. А он мне потом выскажет: «Опять ты глупости какие-то нагородила».
Про здоровье, конечно, что говорить. Нет ничего, что не болело бы. Ночами не сплю подолгу. Но я и этому рада. Это, значит, она за мной приходила, поглядела: бабка не спит – и дальше пошла. А если бы спала? Тут бы меня и взяли. Самое плохое время – с двенадцати до часа ночи. А днем – с одиннадцати до двенадцати. В эту пору спать нельзя. Я обычно в окно смотрю на шестнадцатиэтажку, считаю, сколько там окон горит. Одно, два, три… Хорошо! Люди-то не спят, а ты, бабка, что ж будешь? У меня весь день впереди – отосплюсь.
Вот еще: когда спать ложусь, кресты посылаю во все стороны – всем родным. Нам с детства внушали про Бога, что Его нет. А я чувствую, это не так. Вера-то, она вообще многое в жизни значит. Вот в войну верила, что меня не убьют, потому что я маленькая. И точно, цела, Дунай перешла! Только шальной пулей по ноге царапнуло.
Сейчас вам чайку в ковшике поставлю. Я его под это дело приспособила, а то чайник большой, все равно не выпиваю. Бабка на старости лет ужас какая экономная стала. Порой дочка звонит: «Мам, сегодня заехать не смогу». Я ей: «Ну и замечательно. Это ж какая экономия!». Пока руки помоет, пока чай попьет – это ж целых десять литров набежит. Полторы копейки сберегу. Надо же себе во всем смысл искать! А когда она придет, посидит с часок, гоню ее: «Иди, иди, тебя дома семья ждет». Ведь правильно? Соседке с верхнего этажа рассказываю, что дочь прогоняю. Она мне: «Ну, разве так можно, Александра Семеновна, разве можно? Я так не могу». И не понимает, что шучу!
На самом деле, мои дорогие, вот что заметила: от денег теперь никакой радости нет. Мне сейчас ничего уже не надо, всё есть. Раньше же ведь зарплата маленькая была, на каждую мелочь откладываешь, откладываешь. Помню, мы только обживались, плитку в ванной надо класть. Неоткуда было взять. Набралась тогда наглости, пришла к начальству завода: «Выпишите мне плитку, а то все равно утащу, каждый день по штучке буду выносить». Начальник на меня посмотрел-посмотрел: «Да что вы, Александра Семеновна!». И ведь выписал! А сейчас что нужно? Ем-то я по капельке, сложно стало самой себе угодить.
Когда на улицу выхожу, все соседки здороваются. Я в доме старше всех, они лет на 10–15 моложе. Все ко мне уважительно: «Александра Семеновна, как вы?». А я отвечаю: «Омолаживаюсь!». – «Как так?» – «Чай пью в пакетиках!». И пусть думают, что бабка учудила.
А знаете, какая у меня мечта? Зять в деревне собрался баню строить. Нравится мне у них в терраске ночевать: слышно, как дождь по крыше стучит. Вот как построит, лягу в предбаннике. И рано утром, пока все спят, выйду потихонечку в огород, сорву огурчик с грядки. Дочка мне: «Мам, у нас огурцов, что ли, нет?» Так это неинтересно, когда она целую корзинку принесет. Другое дело – тайком, чтобы никто не видел, самый маленький, самый вкусный. В детстве в деревне, помню, их и не мыли никогда. Прямо с грядки – в рот. Вон чего бабке удумалось! Так что помирать нельзя, надо баню ждать!
Напугала вас бабка? Ну, теперь и вас прогоню. Посидели – пора и честь знать, дела ждут. Здоровья желаете? Да мне ли болеть? Я ведь теперь омолаживаюсь!